Климт

Видимо про это я не могу не написать иначе не отпустит.

Все началось пол года назад, когда в интернете я случайно наткнулся на изображение картины “Жизнь и смерть” художника по фамилии Климт. Чем-то она мне сразу очень понравилась, какой-то лаконичностью идеи. О художнике я ни разу не слышал и не знал большая эта картина или маленькая известен он или нет.

Я разместил ее у себя на странице и она долго там висела в самом верху, мне нравилось, что она там и больше нет ничего. Неделю или две она не меняла своего места.

Однажды один друг спросил в комментариях где она находиться. До этого не задававшись этим вопросом, я поискал в интернете и нашел, что находиться она в Вене, что совсем недалеко от места моего текущего проживания и я решил, что как-нибудь обязательно съезжу посмотреть на нее.

Шанс подвернулся спустя какое-то время съездить в столицу Австрии и я сразу решил, что выделю время зайти в музей, где она находится.

Как я и говорил я понятия не имел известная это картина или нет, что представляет из себя автор, единственная ли это такая. А так как раньше я ничего о ней не слышал, мне она представлялось абсолютно безызвестной, а музей — каким-то частным ибо назывался «Музей Леопольда». Я даже нашел у них на сайте контакты и не за долго до поезди написал, что собираюсь посетить музей в таких-то числах ради этой картины, у них ли она и будут ли они открыты.

Немного погуляв по центру и на окраине, и проникнувшись атмосферой я направился в музей Леопольда. К слову, в центре встречались рекламы с изображением этой картины, что вселяло в меня радость, что я на правильном пути. Музей оказался довольно большим и, купив билет, я сразу спросил кассира где эта картина, ткнув в изображение на буклете на стенде.

– Четвертый этаж, - был ответ

Туда я сразу и направился. На этаже находятся три сквозных зала, вдоль одной стены. Попав из лифта в первый, через все остальные, сквозь их общий коридор, я сразу увидел это произведение. Его единственное повесили напротив прохода для лучшего обозрения.

Как жарким летом, купив мороженное после долго поиска его, уже держа в руках и до этого часами изнывая от жары, минутная задержка позволяет больше насладиться, наконец заполученной прохладой.

Как влюбленный на свидании, видя склонность девушки к взаимности и готовности к поцелую, не спешит с ним.

Как при беге на износ и из последних сил заканчивая дистанцию и вдруг за поворотом видя финиш, бегун открывшийся участок пробегает, размеренно и уверенно, хотя минуту назад уже готов был упасть без сил.

Как все эти люди, заметив эту картину сразу, я свернул в первый зал и стал разглядывать его полотна прекрасно зная, что я достиг этой цели. Разглядывал я, конечно, не внимательно, помимо описанного выше оттягивания, мне просто нужно было время, чтобы подготовиться, слишком долог был путь до нее.

Неспешно, пройдя два зала я перешел к ней. Картина оказалось довольно большой и видимо всё же известной, т.к. возле нее толпилось несколько людей. Радости моей не было предела, я не вглядываясь сразу попросил стоявшего неподалеку итальянца сфотографировать меня рядом, чтобы запечатлеть это памятное событие.

В этот момент подошла группа детей с экскурсоводом, видимо школьным, они уселись на пол возле нее и стали что-то обсуждать на немецком. Я встал позади них и слушал поглядывая на картину и пытаясь понять их обсуждение.

“Похоже она и правда известна”, — подумал тогда я.

Но ничего не поняв помимо “скелет” произнесенного девочкой из группы и показывающей на смерь, занялся рассматриванием.

Это было просто великолепно. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Эта картина была, как будто ответом на вопросы, мучившие меня всю жизнь. Все что будет нарисовано на эту тему после нее, будет просто плагиатом. В этой картине затронутая тема раскрыта полностью. Все. Больше ничего не надо. Ни добавить не убавить.

Можно нарисовать техничней, можно использовать другие краски, но… Автомобили делались и до Форда, сейчас они лучше, быстрее, но работают по тому же самому принципу. Они могут быть легче, надежнее, вместительней, но автомобиль в текущем его понимании сконструировал Форд. Точка.

Творчество - это в первую очередь смелость. Во вторую - идея. И в третью - мастерство. Порядок может быть иной, но все три компонента должны быть в той или иной мере.

Здесь все они все сошлись в одной точке и получилась “Жизнь и смерть” Климта.

Нужно иметь не слабую смелость, чтобы скрутить в бараний рог идею, да еще и такую.

Это не ворон, летающий над домом умирающего или костлявая с косой у его порога и дети играющие вдали. Всё лаконичней, смелее, проще, лучше.

Когда народ отошел я остался один и подошел ближе. На расстояние дыхания. Картина не за стеклом, не огорожена преградами. И тут меня накрыло сильное желание повредить ее, мне просто хотелось полоснуть ее пальцами. Я вдруг понял всех тех людей, о которых писали в газетах, как о сумасшедших, которые бросались на произведения искусства или плакали при виде их. Это была смесь чувств. И очень сильных.

Во первых мне, как ребенку, который познает мир и все пробует на прочность и на зуб, захотелось тактильных ощущений, мне мало было просто смотреть. Во вторых, мне захотелось забрать часть ее, ощутить краску у себя под ногтями после удара. И в третих мне хотелось ассоциировать себя с ней в этом мире, чтобы в новостях и газетах мое имя было рядом с названием произведения. И не то, чтобы я думал имею на это право или нет. Напротив это было естественно, я ощущал, что это часть меня. Естественно ли взять свою ручку из готовальни? Мало ли кому она там еще нравится ручка-то - моя.

Я переборол в себе эти странные и новые чувства усилием и что-то ушло вглубь. Если в детстве вам хотелось орать, например, или бежать и вы орали и бежали, но тут что-то мешало вам это сделать и вы от неисполненного порыва, чувствуете себя плохо, как будто ком ушел в желудок, то вы понимаете о чем я. Как-будто я не сделал что-то естественное, а именно таким я повреждение и ощущал.

Удивленный желанию, а более того, его нормальности я отошел в сторону, а затем и в другой зал. Но быстро вернулся.

Когда первый раз я увидел ее на фотографии и узнав местонахождения, я подумал, что возможно буду жить в Вене ибо хотел иметь возможность видеть картину когда мне вздумается, не имея возможности купить и даже при возможности не желая покупать, отняв ее у других. Но сейчас мне эта идея казалось негодной, ибо если я себя сдержу сейчас в один прекрасный момент этого не случиться. Мигом созрел план, что надо будет договориться с руководством музея о защите произведения. Перебрав в голове все возможные варианты я пришел к выводу, что самым удобным будет вешать на меня браслет бьющий током при приближении, нет, ток может разозлить, подумал я следом, нужно парализовывать. Мда, да им проще просто не пускать меня, подумал я, но ведь не поверят без попытки, а попытка там гарантируется успехом.

Кстати, пухленький охранник что-то почувствовал в моем странном нахождении возле картины ибо до этого ходив по залу встал в проходе. Заметив это, мне захотелось спросить его пытался ли кто-то повредить картину, но по понятным причинам не стал.

Я рассмотрел другие картины Климта в этом зале. Человек шел к ней долго. На первый взгляд, как минимум 15 лет, но естественно, как и ко всему великому — всю жизнь. “Жизнь и смерть” датируется 1910 годом и переделана им же в 1915-ом.

Рядом висит картина “Черный бык” 1900 года. Она смелая: 97 процентов полотна закрасить темной краской, оставив светлое пятно в углу, и сформировать силуэт быка - это смело. Но нет идеи, по крайней мере не такой искрометной и простой, как на соседней картине. Встречаются так же фрагменты на других полотнах напоминающие силуэты в картине-виновнике рассказа. Очевидно чуть более поздние.

Но в этой одной все вдруг сошлось: и смелость, и техника, и идея.

Я ушел из зала и прошелся по остальным этажам – все дерьмо. Этот дома рисует, тот еще не поймет сам что. Я шел и видел только, как в остальных нет чего-то, что было в ней.

Но не всё так плохо - в одном зале я всё же увел для себя еще одного достойного художника раскрывавшего тему женской сексуальности.

В сувениром магазинчике музея мне не захотелось взять ничего изображающего картину: все эти открытки и календари не могли вызвать только что испытанных ощущений.

Выйдя на улицу я сел на скамейку и задумался. Решил, что надо бы это все описать и сделал пометки в записной. Это было для меня ново. Мне захотелось вернуться и еще раз увидеть ее перед уходом и я пожалел, что уже вышел за порог. Это не казалось сдерживающим фактором, показать билет еще раз, пройти через кафе. Но я не вернулся тогда. Пора было посмотреть еще пару мест и идти.

3 марта 2015 года